ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЕКАТЕРИНЕНШТАДТ

Продолжаем знакомиться с легендами Салимжана Гайсина?
Сегодня в публикации трогательная до слез история Гюнтера. Спросили у старшего поколения: в Марксе были плененные солдаты вермахта, они работали на заводе «Коммунист». Есть легенда, что среди них был и бывший колонист Гюнтер, которого спас его друг детства. От голода, от холода, от унижения.
Впрочем, читайте…

СПАСЕНИЕ ГЮНТЕРА
— Гюнтер, — Иван Свистунов не решался зайти во двор Лаубов и говорил с приятелем через окно, — Ты выйдешь в мячик поиграть.
— Мне некогда. – Почти шепотом ответил Гюнтер, высунувшись из окна. – Отец ругаться будет.
— Вы же уезжаете. – Рассердился Иван, хотя знал, что в немецких семьях порядок прежде всего и взрослых ослушаться нельзя. – Давай, последний раз сыграем. Больше ведь никогда не увидимся.
— Увидимся, — Пообещал Гюнтер, — Я, может быть, к вам приеду.
— Никогда ты не приедешь. – С обидой сказал Иван и перешел через улицу, присел на лавочку возле ворот.
Свистуновы и Лаубы жили на одной улице друг перед другом в городе Екатериненштадте. Иван был с утра расстроен, сегодня Лайбы уезжали в Германию. Вообще – то он уже неделю знал про это, но как – то не показывал своих чувств. Но вот теперь он понял, что разлука неизбежна и Иван хотел хоть чуть – чуть побольше побыть со своим другом. Но Гюнтера заставляли помогать собираться в дорогу. Еще вчера Гюнтер подарил своему другу Ивану игрушечные пистолет и саблю, а Иван отдал ему игральные кости. Именно этими костями Иван обыгрывал всех мальчишек не только на своей, но и на соседних улицах.
Они считали, что дружат с самого рождения, то есть, уже десять лет. А тут как бы и жизнь оборвалась. Они уже целую неделю прощались, по вечерам не могли наговориться, пока не наступил последний день.
— Я не пойду тебя провожать. – Иван подошел к вышедшему за ворота Гюнтеру. – Ты мен понимаешь?
— Ты это правильно придумал. – У Гюнтера заслезились глаза. – Я тебе письмо напишу. На русском языке. Ладно?
— Ладно. – Согласился Иван. Улыбнулся. – Только ошибок не делай.
— Не сделаю. – Тоже улыбнулся Гюнтер. – Я буду хорошо учиться и ученым стану.
— А я, наверное, никем не буду. – Печально ответил Иван. – Мне семье помогать надо.
— Совсем никем нельзя. – Наставительно ответил Гюнтер. – У тебя отец плотник хороший, вот и ты кем – нибудь будешь.
— Ну, я пошел. – Иван даже шага не сделал.
— Ну, иди. – Ответил Гюнтер.
— Ну,…- Иван подошел к Гюнтеру, пожал руку, шмыгнул носом, развернулся и побежал за город. Он не видел, как Лаубы садились на груженые повозки, как отправились на пристань, где сели на пароход. Он лежал за городом на бугре и плакал.
Войну в Марксе ждали с опаской. Знали, что она принесет столько горя, которое потом придется разбирать несколько десятилетий. Так оно и случилось. К Концу августа 41 в городе стало пусто. По улицам ходили животные, пустующие дома занимали эвакуированные из Белоруссии и Украины. Ивана Свистунова забрали на фронт к Новому году. Ему было тогда ровно сорок лет. Тогда немец шибко шел на Москву, но на защиту грудью встали и сибиряки, и волжане, и многие другие советские солдаты. Среди них и Иван Свистунов.
Иван попал в знаменитую армию генерала Панфилова. Он не попал в число героев, но тоже отличился крепко. Несколько дней косил фрицев из пулемета, а когда пошли танки, забросал одну из немецких махин гранатами. Но и самому Ивану не повезло – снарядом ему оторвало ногу. Его вынесли с поля боя, но несколько дней он не приходил в сознание. А потом попал в госпиталь под Вологду, где Ивана подлечили, но окончательно списали из строевых и отправили домой в Маркс. Живой, но без ноги, появился солдат в волжском городке, поблескивая орденом.
Иван пошел на работу на завод «Коммунист». «Все для фронта, все для победы» — это для Ивана был не лозунг, это был смысл жизни. Он был там и мог судить о войне по личному опыту. В труде, в горестях с каждой похоронкой незаметно пролетали дни и годы. Вот и Курская дуга прошла, а в городе Марксе появились пленные немцы. Они жили в бараках возле местечка, которое принято называть Три Дерева. Пленные были плохо одеты, худые и ходили они работать на тот же завод «Коммунист».
У людей, собранных в Маркс со всех западных, окупированных областей, не было злости и ненависти к пленным немцам. С ними сначала просто не общались, а потом даже жалели.
Иван всегда приходил на работу немного раньше положенного времени. Он осматривал свой токарный станок, тщательно проверял оснастку, шел в курилку, закручивал огромную цигарку и с большим удовольствием ее искуривал. Потом он не курил до обеда.
Так было и сегодня. Он только что затушил окурок и пошел на свое рабочее место. Навстречу ему шла группа пленных немцев под охраной четырех солдат и офицера. Среди немцев внимание Ивана привлек высокий, худой человек. Тот тоже остановился, стал внимательно смотреть на Ивана.
— Иди, иди. – Подтолкнул автоматом пленного солдат. – Уже опаздываем.
Немец, все также глядя на Ивана, продолжил свой путь.
— Подожди, солдат. – Не выдержал Иван. – Дай с человеком перекинуться парой слов.
— Не положено. – Отрезал солдат. Но вмешался офицер, который спросил у Ивана. – Что ты хочешь, браток?
— Мне кажется, — Неуверенно заговорил Иван и показал рукой на пленного немца, — Я его знаю. – Он подошел вплотную к немцу, спросил. – Ты – Гюнтер?
Немец как – то сжался и боялся признаться, что он на самом деле Гюнтер Лауб.
— Я, — Иван ударил себя в грудь кулаком, — Иван Свистунов. Мы с тобой в детстве вместе играли. – Тут Иван понял, что Гюнтер боится признаться в своем происхождении. – Не бойся. Уже многое изменилось. Война к концу идет.
Гюнтер неожиданно присел на корточки, обхватил руками голову и заплакал. Рядом с ним присел Иван. Офицер дал команду, чтобы все остальные шли на рабочие места, а сам остался с Гюнтером и Иваном. Иван взял за плечи Гюнтера, обнял его, положив голову на худое плечо немца.
— Гюнтер, — Шептал Иван, — Мой Гюнтер. Ты нашелся. Я и на фронте о тебе думал. Боялся, что где – нибудь тебя подстрелю.
— И я тебя вспоминал. – Наконец подал голос и Гюнтер. Он вытер насухо глаза. – Сколько лет – то прошло?
— Тридцать. – Посчитал Иван. – Или почти тридцать.
— Ну, ребята, — Прервал их офицер, — Давайте расходиться. После поговорите.
-А у вас свидания разрешены? – Все же спросил Иван.
— У нас на свидание никто не ходит. – Удивился вопросу офицер. – Наверное, некому ходить, вот и не принято.
— А мне можно придти? – Снова спросил Иван. – Раз не запрещено, значит, можно?
— Приходи, — Согласился офицер, — Что – нибудь придумаем. – Потом приказал пленному. – Вперед! Мы уже опоздали, будешь быстрее работать, чтобы норму выполнить.
— Буду. Буду. – Почти радостно ответил Гюнтер.
В это день Иван не стал задерживаться на работе. Он рано пришел домой, велел жене отварить картошки, сходил к соседу и занял у него кусок сала. Сосед, узнав о событии, налил ему крынку молока. Так, набрав полные руки съестным припасов, Иван пришел к Трем Деревьям.
Немцы жили в огромных кирпичных бараках. Вся территория была огорожена колючей проволокой. Но никто из пленных сбежать не старался, и здесь всегда было спокойно. Гюнтер уже ждал Ивана и ходил возле ворот. Его спокойно пропустили на территорию лагеря, предварительно проверив принесенную котомку.
— Наверное, думают, — Пошутил Иван, когда они отошли к баракам и присели на лавку, — Что я бомбу принес. – Они посмеялись, и Иван тут же на лавке разложил кушанье. – Ешь, Гюнтер. Ты сильно похудел. – Гюнтер засмеялся.
— Ты что смеешься? – Не понял друга Иван.
— А ты, — Сквозь смех ответил Гюнтер, — Даже не знаешь, какой я был. Худой или толстый. Ты ведь меня взрослым ни разу не видел.
— Точно, — Тоже засмеялся Иван, — Не видел. А вот ведь узнал. Тридцать лет прошло, а узнал. – Недовольно заметил Гюнтеру. Ты ешь, ешь . Что на меня смотришь?
— Я боюсь есть. – Признался Гюнтер. – Я очень голодный. Как бы что не вышло.
— Теперь с тобой ничего не произойдет. – Твердо сказал Иван. – Теперь у тебя я есть.
— Как в детстве. – Мечтательно произнес Гюнтер.
— А в детстве мы оба, — Тоже вспомнил Иван, — Друг друга зачищали. Хорошо было!
Они сидели долго и разговаривали. Мимо проходили пленные, иногда охранники, но никто им не мешал. Им было что вспомнить и рассказать друг другу.
Так продолжалось три года. Гюнтер поправился, успокоился. А когда пришло время, Иван проводил своего товарища на пристань, посадил на пароход. Но следы Гюнтера после этого потерялись. Иван так никогда и не узнал, добрался ли до дома друг его детства.