ВОЗВРАШЕНИЕ В ЕКАТЕРИНЕНШТАДТ

Ну что, продолжим закомиться с Легендами из книги Салимжана Гайсина. Легенда называется «СКАЗ О МЕДНОЙ ПЧЕЛЕ». Говорят, что такая легенда существовала. Но это не столь важно. Главное, что она есть и её можно почитать в свободное время!
СКАЗ О МЕДНОЙ ПЧЕЛЕ
Михаил Яковлевич сидел на лавочке возле своего дома. Зацвела сирень, запахло медом. Старик, закрыв глаза, подставлял свое лицо теплым, ласковым лучам весеннего солнца. Оно, яркое светило, уже перевалило свою верхнюю точку и пошло на закат.
Опять пришли школьники. Они приходили и вчера, но он не успел рассказать им большую повесть о медной пчеле. Они, школьники, часто приходили к Михаилу Яковлевичу, просили рассказать что – нибудь интересное. Очень часто его повествования касались незабываемых лет Великой Отечественной. Но в последнее время старик почувствовал, что устал от этих рассказов о войне. Она ему стала часто сниться и во сне. Он вскрикивал, просыпался в холодном поту. Болела голова, и он шел на крыльцо, доставал старый, еще военной поры кисет, сворачивал цигарку и мял ее в руке. Курить он бросил лет двадцать назад, а вот привычка осталась.
Вчера он решил, что больше не будет рассказывать о войне. Лучше он расскажет о своем любимом дедушке, который был самым известным пчеловодом во всей округе. Пожалуй, знаменитей его и не было. Это сейчас пчеловоды обмельчали и даже не знают, кто в соседней деревне занимается пчеловодством. И вообще, ульи – то есть в районе или нет. Вот он в районной газете читал, как одна дама врала про рыбацкие артели, про копченую рыбу. Это и вправду раньше было. И рыба, и артели. И вот про то, что пчеловодством здесь хорошо занимались, не упомянула. Не знает, значит. Ну, Бог с ней. Он – то помнит.
Отец его, Яков, был серьезным мужчина. Он, говорят, таким с детства был. Где взрослые, там и он. На сенокос начал ходить в тринадцать лет. Другие в таком возрасте гоняли лошадей на водопой, возили лошадями копна к новым стогам, а он наравне с отцом, как он сам считал, ходил с косой. Впереди он, сзади – отец. Вот – вот по пяткам ударит острием косы. В страхе сердце, ноги бегут вперед, руки работают машинально. Отец окрикнет, остановит сына, сам уйдет вперед. Яков немного отдохнет и постарается догнать отца. Но разве угонишься за таким богатырем?
А вот отец Якова, то есть, дед Михаила, очень любил пчел. У него была целая пасека, в которой насчитывалось несколько десятков ульев. По осени он расставит свои ульи в омшаник и всю зиму там пропадает. Что он там делает – никто не знает. Никого он не пускал в свой омшаник. Говорил, что нельзя. Чужой глаз, мол, сглазит, испортит все дело. А если не испортит, то мед будет плохой, даже горький. Так оно или не так, никто, конечно, не знал. Ведь никто так и не разу не спустился в его омшаник.
Пчелы любили деда. Такой преданности к человеку пчел никто в округе не видел. Жена, мудрая Полина Степановна, до чего тонкая женщина, но и та ревновала мужа к пчелам. А что ревновать здорового, бородатого мужика к какой – то мохнатой твари? Соседи смотрели на эту семейную идиллию и посмеивались. Кто по – доброму, а кто по злу, из – за зависти к удачливому пчеловоду.
Михаил тогда был маленький. Ему лет, наверное, пять или шесть всего было. Но он все хорошо запомнил. Хорошо помнит, что и деда звали тоже Михаилом.
Год удался хорошим, медоносным. И солнца много, и дождей было полно. Травы вымахали в человеческий рост, растения вовремя зацвели. Меда – полно. И всякого. Липа весной хорошо цвела, собрали липового цвета. Травы разные пошли, тоже медоносная пора наступила. Дед Михаил нарадоваться не мог. А тут история такая, что не до смешного.
Деда Михаила стала преследовать какая – то пчелка. Она была немного больше других пчел, глаза огромнее, туловище длиннее. Дед ее сразу же заметил. Присядет он на пасеке возле столика самодельного чая из трав попить, а она тут как тут. Присядет на краешек стола, сложит крылья и смотрит медными глазами на деда. Дед раньше не обращал внимания на отдельных пчел. Они присаживались и на край стола, и на бороду его, испачканную медом. Посидит такая пчелка на столе, походит по дереву и улетит по своим делам. У пчел – то дел тоже много, по крайней мере, не меньше, чем у человека. И дед своими делами занимается, ему некогда на отдельных пчел смотреть. А эта пчела не такая. Дед сядет покушать и она напротив сидит. Долго сидит, пока дед не покушает, чая не попьет. Потом, когда он сделает последний глоток, взлетит незаметно и направится по своим пчелиным делам. Куда – то в лес, или в поле улетит. До самого вечера дед ее не видит. А как начнет темнеть, дед снова присядет поужинать, она опять появится. Сядет на краю стола, скромно прижмет крылышки к брюшку и сидит, не шелохнется.
Лето летело быстро. Хорошее лето было. Дед Михаил собрал несколько бочонков меда. Раньше их собирали в бочку, сооруженную из дубовых досок. Самые крепкие бочки были, да и мед в них долго хранился. Качества он высокого сохранялся. Вся деревня хвалила продукцию деда и не могла нахвалиться. И не только деревня, а вся округа хвалила деда и его медоносных насекомых.
На пасеке уже делать было нечего. В один день дед Михаил собрал все свое хозяйство, погрузил его на телегу. Сам забрался на козлы и поторопил лошадь, не больно хлестнув ее вожжами. Лошадь, смирная, белой с яблоками масти кобыла, чуть обиженно повернула голову, посмотрела на деда и тихо направилась в сторону деревни. Дед рассердился, хлопнул кобылу еще раз вожжами по хребту. Лошадь пошла быстрее. Тут дед заметил, что рядом с ним на козлах сидит и та самая пчелка. На самом краешке высохшей и блестящей на солнце сосновой доске. Дед и на нее рассердился, тыльной стороной ладони сбросил ее с козел. Пчелка взмыла в воздух и исчезла с глаз деда Михаила. Когда стали подъезжать к деревне, дед заметил, что пчелка опять сидит рядом с ним на козлах.
— Ну, и пусть сидит. – Подумал дед. – Мне она не мешает.
Приехав домой, дед расставил ульи во дворе. Это был для семьи праздник. Столы накрыли во дворе, было полно разных угощений. Конечно, на самом видном месте красовался мед. На праздник пришли родные, соседи. Во главе стола сел сам дед Михаил. Он произнес первый тост, высоко подняв граненый стакан. Конечно, он говорил о пчелах, об их неустанном труде, который кормит не только насекомых, дает право на дальнейшее существование пчелиных семей, но и кормит род человеческий, дают ему радость, когда он, человек, кушает этот сладостный дар природы. За столом было весело, шумно. Играла гармошка. Дед Михаил обратил внимание на кувшин, заполненный до краев медом. На его ободке сидела пчела. Та самая пчела, которая постоянно преследовала его на пасеке. Дед сначала рассердился, потом успокоился и рассмеялся. Он подозвал к себе жену, усадил ее рядом, обнял одной рукой.
— Видишь, Степанида, — Дед Михаил показал на пчелу, — Вот эту пчелку. Она — моя лучшая подруга. Никого нет другого, кто любил бы меня так, как она.
Бабка Степанида с недоумением смотрела на своего мужа. Она подумала, что он выпил лишнего. Но, посмотрев внимательно на мужа, поняла, что ошиблась. Она прожила с ним несколько десятков лет и только один раз видела его пьяным. Сильно пьяным. Это он тогда ездил на базар в Маркс, удачно продал мед, встретил своего друга из Бородаевки, тоже пчеловода, и они очень сильно напились. Хорошо, что деньги по дороге не потерял. Лошадь, верная и старая кобыла Ласковая, привезла его, уснувшего по дороге, прямо домой. Степанида вышла навстречу, но увидела пьяного мужа. Она, правда, ничего не сказала, подхватила мужа и завела его домой. На второй день Михаил долго лежал и приходил в себя. Ему было очень плохо. И после этого он навсегда определил себе норму и уже почти пятьдесят лет ее не переступал.
— Ну, ты прогони ее. – Сказала бабка Степанида, имея в виду пчелу. – А если не хочешь, то пусть сидит. Ведь она никому не мешает.
— Кто – нибудь ненароком обидит. – Серьезно сказал Михаил. – Тем более, уже поздно. Надо ее отнести в улей. – Дед Михаил подвел к пчелке ладонь правой руки, а левой рукой затолкал ее на правую. На самом деле, уже стало темно. Дед Михаил пошел к своей пасеке, которая расположилась на этот раз в огороде. Еще было рано ставить ульи в омшаник. Но он не знал, в какой улей надо посадить назойливую, а может быть, влюбленную в хозяина пчелу.
— Ты что задумался, Михаил? – Раздался сзади голос жены.
— Я не знаю, — Признался Михаил, — Из какого улья эта пчелка. Она все лето летала за мной, а я, старый дурак, так и не просмотрел, в каком домике она живет. – Давай заберем ее домой. – Вдруг предложил он.
— А спать где положишь? – Засмеялась Степанида. – Вместе с нами в кровать?
— Нет, — Засмеялся старик, — Ты на другой кровати спать будешь.
Они долго стояли среди ульев. Вспомнили молодость. Детей вспомнили и внуков. Дети у них хорошие, трудолюбивые. Да и внуки в них, в стариков, пошли. И цену своему труду знают. А внук Михаил, названный в честь деда, точно пчеловодом будет. В свободное время всегда прибегает на пасеку, пчел не боится, помогает во всем. И мед умеренно ест. Другие придут на пасеку, так меду до отрыжки наедятся. Смотреть на них тошно. Деду меда не жалко – главное, чтобы еда в толк была. А мед ведь он больше для пользы организма, а не для сытости.
Они вошли в дом. Почти все уже ушли. Только старший сын Яков с женой убирали все со стола, мыли посуду. Бросилась им помогать и Степанида. Сноха молча, но ласково отстранила ее от работы. Бабка ушла отдыхать. Она видела, как дед Яков ходит по комнате, ищет место, где можно оставить на ночь пчелку. Он ничего лучшего не придумал, как посадить ее в стеклянную, простую банку. А банку поставил на стол. Он прилег на кровать рядом с женой, долго ворочался, не мог уснуть. А когда уснул, снились какие – то красочные сны, яркие краски, яркие цветы на лугах. Мед снился. Дед спал, а чувствовал его ароматный, душистый запах.
На следующий день дед Михаил встал рано. Он сразу подошел к столу. Но банке пчелы не было. Он стал искать ее в комнате. Пчелы не было нигде. Он вышел во двор. Утро только наступала. Солнце еще не взошло. Дед пошел в огород, где были расположены ульи. Тут почувствовал, что кто – то опустился на его бороду. Он сразу же понял, что это его потерянная пчела. Он взял ее на руку. Пчелка тихо, безропотно сидела на ладони и смотрела своими медными глазами на деда.
— Ты как из дома вылетела? – Завел с ней разговор дед Михаил. – Ведь дом хорошо закрыт. Уже не лето.
Пчелка неожиданно быстро пробежала по ладони, взлетела и села на один из ульев. По планочке, приклеенной на внешней стороне улья, она забралась во внутрь. Теперь дед Михаил знал, в каком улье живет эта странная пчелка.
Незаметно подошла зима. Это время и пчелка, и дед Михаил ждали с тревогой. Ведь надо было прощаться. Дед поставил ульи в омшаник, провел все необходимые работы. Весь этот подготовительный период, не смотря уже на ощутимые заморозки, пчелка с медными глазами ненавязчиво следовала за дедом. Он очень привык к ней. Перестала посмеиваться его супруга Степанида. Правда, если дед долго задерживался в беседе с пчелкой, она вежливо его предупреждала, а дед сажал на ладонь мохнатую подружку и уносил ее в улей. Но утром она обязательно вылетела из своего жилища, находила деда, садилась ему на бороду, и так они вдвоем всюду следовали. Даже по селу дед ходил со своей подружкой. Соседям это сначала казалось в диковинку, но потом и они привыкли. Но пришло время прощаться. Дед в последний раз посадил пчелку в улей и плотно закрыл дверь омшаника.
Утром дед Михаил решил, что несколько дней может не заходить в омшаник. Там было уютно, нормальная температура, щедрое лето позволило создать хороший запас кормов и для всего семейства пчел. Чуть ли неделю дед не заходил в омшаник. Выпал снег. Но его было еще мало, и он скоро должен был растаять. Дед вошел в омшаник. Его взгляд почему – то сразу же остановился на внутренней дверной ручке. На ней сидела его пчелка. Милая, добрая, работящая пчелка сидела на самом верху ручки. Но она не шевелилась. Она была мертва. Дед положил, как и раньше, ее на ладошку и вынес на улицу. Он пришел домой, сел за стол в кухне. Подошла жена Степанида. Она посмотрела на деда, на его пчелку, но ничего не сказала, а присела рядом. Они сидели долго и молчали.
— Что мне с ней делать? – Сам себе задал вопрос дед. Жена молчала.
Дети слушали Михаила Яковлевича, затаив дыхание. Он замолчал. На краю его голубых и еще молодых глаз задрожали светлые слезы.
— А что стало с пчелкой? – Спросил кто – то из мальчишек.
— Она стала нашей семейной реликвией. – Грустно сказал дед. Он достал откуда – то красивую шкатулку, открыл ее. На красном бархате, как живая, лежала медная пчелка.
— Почти семьдесят лет прошло с тех пор. – Сказал в заключение Михаил Яковлевич. – Но мы храним эту пчелу, как символ трудолюбия. А этим неоценимым качеством, как известно, обладают пчелы. А мы, люди, в этом должны стремится подражать. Хотя бы в этом. А то ведь только воевать горазды.