ЛЕГЕНДЫ САЛИМЖАНА ГАЙСИНА

Как мы и обещали, продорлжаем цикл легенд из Балакова. Есть они у нас еще в запасе. Немного, но есть. А там посмотрим. Но Ермака и его поход в Сибирь надо обязательно вспомнить. Поехали?
КАК ЕРМАК в устье Иригиза о Сибири думал

Ермак вышел на ночной Иртыш. Звезды слабо освещали небосклон, где-то падали неуклюже. И луна как-то криво бежала по своему проверенному пути, но тоже была лениво светла, не освещала окрестности, и поэтому вокруг было темно.
Он присел на крутой бережок, на ощупь нашел какую-то огромную палку, со всей силы бросил ее в Иртыш в пробегавшие волны. Палка упала на воду с большой высоты, издала резкий, разбегающийся по воде звук. Где-то рядом выпрыгнула из воды такая же огромная рыба, тоже плашмя ударилась о воду и тут же нырнула в глубину. Стало тихо. Луна вдруг посветлела и отчетливо обозначила свой отблеск посередине Иртьша.
Ермак тяжело вздохнул. Два дня назад он закончил безуспешную атаку на татарский городок Кип-Куллары, самый крайний и опасный в ханстве храброго и свирепого сибирского властелина Кучума. Казаки именитого атамана, вооруженные пищалями, штурмовали городок три дня, но, потеряв много бойцов, были вынуждены отступить. И Ермак пошел дальше по Иртышу.
Нет, Ермак Тимофеевич не ждал легкой победы на берегах Тобола и Иртыша в боях с ханом Кучумом. О храбрости и жестокости самого хана и его бесстрашных воинов знал даже царь Иван Грозный. Ему об этом докладывали посланцы колонизатора прикамских земель Аникия Строганова. Да и сам Аникий, говорят, жаловался Ивану Грозному на беспощадные набеги татар, разорение строгановских слободок и соляных промыслов. Вот и
прислали Строгановы ласковое письмо Ермаку, зазывающее на Волгу защитить их от татар. И Ермак не только защитил промысловиков, но и шагнул далеко в Сибирь со своими отчаянными товарищами, расширяя просторы Российского государства, за что потом получал и грамоты, и дары царя Иоанна Великого.
…А пока он сидел на берегу ночного Иртыша, размышлял и строил дальнейшие планы, вспоминал вольготную жизнь на Волге. Там и на самом деле было вольготнее, просторнее, чем на Иртыше, но тоже небезопасно. Но тогда он знал, где находится враг. В степях ногаи и калмыки, в низовьях — азовцы и крымцы, а на северо-западе — царские люди. Ермак, возмужавший, набравшийся опыта военных лет и в переговорах с различными силами, четко отдавал себе отчет, что самыми опасными для него являются регулярные воинские отряды русского царя Ивана. И поэтому он всегда старался избегать стычек с царскими людьми, но бесшабашность и неудержимость все же толкали и его на грабеж царских судов, торговых людей, а еще и послов бухарских и персидских, следующих с щедрыми дарами в Москву. Царь высылал на Волгу воевод с ратными людьми, одних казаков ловили и казнили, другие сбежали в далекие степи, где и сгинули.
На этот раз Ермаку с товарищами удалось избежать стычки с царскими людьми. Их ждали на излучине под Саратовом. Но Ермака Тимофеевича вовремя предупредили, и он остановил ход своих стругов далеко до Увека.
— Тимофеич, — обратился к Ермаку лучший воин и друг Иван Кольцо, — что делать будем?
— Давай команду разворачивать судна, — резко ответил Ермак.— Пойдем назад, к Каспию?
— Нет, — грозно усмехнулся Ермак, — только развернемся и спрячемся в левобережье. Помнишь, мы час назад протоку какую-то проходили? Там и переждем воевод. А ночью мышью проскользнем мимо Саратова.
— Не проскочим, батька, — чуть обиженно и возмущенно ответил Иван, — они дозоры выставят, даже ночью увидят, стрельбу устроят.
Над кормой атаманского струга пролетела тоненькая, блеснувшая в закатных лучах чайка. Она несла в клюве среднего размера рыбу. Вдруг по ее крыльям прошелся резкий ветерок, чайку закачало, как на волне, и от неожиданности она уронила свою долгожданную
добычу. Рыба упала на деревянную палубу, несколько раз открыла широко рот, ударила хвостом по дереву и затихла.
— Давай где-нибудь порыбачим, — неожиданно предложил Ермак своему другу Ивану Кольцо. — Встанем в тихом месте, невод потянем, ушицы свежей наварим, песню споем.
— Вот подальше от Саратова отойдем, там и потянем, — поддержал атамана Иван Кольцо и засмеялся. — Вина купим, девок позовем.
— Не до девок сейчас, — сердито оборвал товарища Ермак. Он нагнулся, подхватил в свою широкую ладонь рыбину и швырнул ее за борт. —- Неспокойно сейчас, надо о будущем думать.
— Ты про дозорных ничего не сказал, Ермак Тимофеевич, — напомнил Иван Кольцо. — Что с ними будем делать?
— Поручи их Яшке Михайлову, пусть он высадится на берег. Только накажи, чтобы ни одного царского стрельца не убили. Так, пусть придушат маленько, да свяжут, пока мы Увек с Саратовом не минуем. На лошадях пройдут затем до Малыковки, там мы их заберем.
На том и порешали. На развернувшихся стругах опять пошли вниз по Волге, а пройдя верст пять, запрятались в устье небольшой реки. За камышами ничего не было видно. Здесь же, на окраине камыша, выставили на лодке дозор, казаки зорко следили за правым берегом Волги. В реке вновь заиграли рыбы, луна покатилась по крутому небосклону, высыпали на небо тусклые звезды. На один из стругов погрузился немногочисленный отряд Якова Михайлова с оружием, лошадьми, чьи ноги и морды были завернуты в специальные льняные попоны. Не было слышно ни слов, ни шепота. Все понимали друг друга с помощью жестов. Только потом еле слышно раздался плеск весел. Да и то, весла так плавно опускались в реку, что были слышны только звуки падающих с них капель воды.
Прошло несколько часов. Ермак не сомневался, что Яшка Михайлов все сделал правильно и дальнейший путь безопасен. Струги были уже развернуты и легко вышли на простор Волги. Путь их лежал в сторону Самары.
— Давай остановимся здесь, — завидев Змеевые горы, предложил Иван Кольцо своему атаману. — Хорошее здесь место.
Ермак по стругу прошел с кормы на нос судна. Зорко посмотрел вдаль, прикрыв ладонью глаза от лучей солнца. Вдоль правого берега по течению реки плавно летели два белоголовых орлана. Они неожиданно остановились на одном месте, закружились, затем один из них камнем упал на землю, через пару секунд взмыл вверх, держа в когтях большого серого зайца. Затем пара орланов с хорошей добычей взяла курс на Займище, что было вниз по Волге в верстах девяти-десяти. Там белоголовые орланы гнездовали уже чуть ли не тысячу лет. Ермак останавливался раньше в этих местах. Ночевал у Змеевых гор, прятался в Займище, где можно было заблудиться на лодках. И где-то посередине Займища на острове на самой верхушке дерева свили гнездо и ежегодно выводили потомство белоголовые орланы. Ермак Тимофевич заметил, что в этих местах всегда обитает одна и та же семья, к сегодняшнему наблюдению уже постаревшая. Куда девается потомство, можно
было только догадываться. То ли молодые улетали в другие, более южные места, то ли подавались на запад или восток. Но выше этих мест, то есть севернее, белоголовых орланов Ермак никогда не встречал.
— Нет, Ваня, — ответил отказом Ермак, — давай еще выше поднимемся. Хочу остановиться в устье Иргиза. Помнишь это место?
— Конечно, помню, батька, — ласково ответил Иван Кольцо. — Но хлопцы-гребцы уже устали, считай, больше суток уже идем против течения.
— Зато живыми останемся, — возразил Ермак. — Без сражения. Нам сейчас нельзя воевать с царскими людьми и своих терять жалко, нас все меньше остается.
— Нас еще много, — тоже возразил Иван Кольцо. — Больше полтыщи будет. Это сила.
— Не разбрасывайся людьми, Иван, — прикрикнул Ермак. — Вон сколько нас под Астраханью полегло.
— Я не разбрасываюсь, — обиделся Иван Кольцо. — Вот Яшку Михайлова как брата провожал дозоры убирать. Боюсь, не вернется когда-нибудь.
— За Яшку не беспокойся, — уверенно сказал Ермак. — Он везучий. В Малыковке его обязательно встретим. А казакам скажи, пусть потерпят. До Иргиза немного осталось.
Летнее солнце быстро бежало по небосклону. Уже подходил полдень, когда его лучи побежали по волнам Иргиза прямо к Волге, пересекали великую реку и исчезали где-то у противоположного крутого берега. Но успевали частью тепла поделиться с домами и улицами Малыковки, которая готовилась к обеду. Вон стадо коров и телят выгнали пастухи по крутой тропинке на водопой.
Струги Ермака ровно и не спеша заходили в устье Иргиза. Они своими носами упирались в берег реки, казаки выпрыгивали на сушу, тянули за собой пеньковые канаты и привязывали их к деревьям. А потом на берег вышли все, разбрелись по берегу, стали собирать сушняк, разводить костры. Тишина нарушилась громкими разговорами, шутками, смехом.
Вышли на берег Ермак с Иваном Кольцо.
— Иван, ты все же дозор выставь в стороны степи. Ногаи ненароком не наскочили бы, — сказал Ермак. — И про Яшку Михайлова не забудь, ладью за ним пошли.
— Во, дурак, — ругал самого себя Иван Кольцо, — про Яшку я с радости-то забыл. Сейчас скомандую, пусть казачки сходят на ту сторону, Яшку из-за Волги привезут. С ногаями не беспокойся, это не их место. Тут тихо, — но все же добавил: — Пошлю сейчас Никиту Пана, пусть дозором пройдет по степи.
И тут же Иван засмеялся:
— Рыбачить будем?
— Конечно, будем, — тоже заулыбался Ермак, расправив свои пирокие плечи. — По Иргизу пойдем или по Волге?
— Давай по Волге, судачка, леща и окуня захватим, ухи крепкой сварим. Вино у нас на исходе, — напомнил Иван Ермаку.
— За Яшкой Матвея Мещеряка пошли, ему накажи, — разрешил Ермак. — Пусть в Малыковке раздобудет. Только предупреди, чтобы не промышлял, а прикупил. У нас и товар, и деньги есть.
На том и порешали. Матвей с казаками вновь вернулся в ладью и отправился на противоположный берег Волги. Никита Пан, взяв два десятка казаков, пошел вверх по Иргизу, внимательно оглядывая все вокруг. Справа находилось огромное поле, на солнце блестели стебли ковыля. Посреди поля гуляла стая величавых дроф, высоких, статных, головы их возвышались над ковылем. Особенно красив был вожак, который не искал пищу, а стоял на пригорке, высоко подняв голову, глаза его были заняты поиском врагов. Вдруг он вздрогнул, издал предупреждающий крик. Но тревога оказалась ложной, мимо пролетела большая, голов в пятьдесят, стая серых куропаток, которая приземлилась на соседней лужайке. Вожак дроф мирно закурлыкал, птицы вновь занялись поиском пищи.
— Вон, пригорок аккуратный, — заметил атаману Никите Пану один из казаков, — давай здесь приляжем дозором. Отсюда хорошо вокруг видно, врага не пропустим.
— Да и нет здесь никого, — согласился с казаком Пан. — Давайте присядем повыше, чтобы все кругом видно было.
Тихо-тихо кругом. Только нежный и теплый ветерок пробежит по верхушкам ковыля, издаст полусвист по всему полю, заставит дроф поднять головы над ковылем, и вновь наступает спокойствие и блаженство.
Казаки примостились на пригорке, положили перед собой пищали. Кто-то задремал, положив голову на папаху.
В это время Ермак с Иваном Кольцо уже бродили с бреднем по берегу Волги. Крепкий и могучий Ермак сам пошел вглубь, яростно тащил свое крыло бредня. Вода еще не окончательно согрелась, рыба непонятно гуляла с мелководья в глубину и обратно. Но после двух забродов набрали почти полмешка различной рыбы. Тут были лещи, щуки, окуни, другая мелкая рыбешка, очень годная для ухи.
Ермак предложил закончить рыбалку. Оставил на песке бредень и решил отдохнуть в тени раскидистой липы, выросшей прямо на берегу реки. Он бросил под дерево кафтан, лег на него и моментально уснул. Спал он спокойно. У его изголовья присел Иван Кольцо, спиной прислонился к дереву, но не спал, а только устало закрыл глаза. Они устали и уже давно так ждали этого часа для безмятежного сна.
Ермак спал, ровно дыша, при выдохе воздуха издавал свист, тихий, протяжный. Иван привык к такому сну атамана, он всегда сторожил его в такие сладкие минуты. Только он, Иван Кольцо, мог в любой момент потревожить сон вожака. Но атаман и сам чутко спал, каким бы уставшим он ни был, и моментально вскакивал на ноги, если что-то случалось.
Уха была давно готова, но никто, даже Кольцо, не хотел будить атамана Ермака. Но он неожиданно сам встал, глянул из-под руки на противоположный берег Волги. Оттуда возвращалась ладья, отправленная для встречи Яшки Михайлова с Матвеем Мещеряком.
— Посмотри, — обратился Ермак к Ивану Кольцо, — там что-то людей прибавилось. — Гостей везут к нам?
—А может, плененных? Яшка Михайлов любит промышлять, — усмехнулся Иван.
— Нет, люди исправно одеты, — зорко присмотрелся к ладье Ермак. — Значит, гостей везут. Ну, мы гостям всегда рады. Давай, встречать будем.
Ладья легко ткнулась носом в берег. С носа её бросили на берег тяжёлый трап. Первыми сбежали на землю Яшка Михайлов и Матвей Мещеряков. Они по очереди обняли сначала Ермака, потом Ивана Кольцо. Вслед за ними в сопровождении двоих вооруженных людей сошёл плотный высокий мужчина в дорогом кафтане. Он низко поклонился Ермаку Тимофеевичу и важно молвил:
— Прими подарок от Максима Строганова.
Он подал Ермаку огромную шубу, сшитую из шкур степного волка. Потом добавил: — Меня зовут Михаил Яковлев.
— Какое интересное совпадение, — засмеялся Иван Кольцо, — у нас Яшка Михайлов, а ты Михаил Яковлев.
Посмеялись. Ермак пригласил гостей под атаманский шатер, установленный неподалеку от реки на небольшой возвышенности.

— Давайте ушицы похлебаем, — сказал Ермак Тимофеевич, — вина выпьем, а затем поговорим, какой судьбой вас к нам забросило.
Дружно сели за сооруженный из срубленных деревьев стол. От ухи шёл приятный запах. В кружках подавали вино. Лица казаков быстро покраснели, речь стала резче и громче.
Ермак встал из-за стола, подал сигнал Михаилу Яковлеву следовать за ним. Не оглядываясь спустился к Волге, на корточках присел у самой воды. Рядом примостился Михаил Яковлев, подобрав полы дорогого кафтана и завернув их за колени.
—Ну, рассказывай теперь, — не попросил, приказал Ермак, — каким ветром, хорошим или худым, занесло тебя в наши края?
— Думаю, что хорошим, — растягивая слова, ответил Михаил, — мне есть, что тебе предложить по велению Максима Строганова.
— А сам Аникий уже не командует? — поинтересовался Ермак Тимофеевич. — Да и жив ли он?
— Жив — здоров, — перекрестился Яковлев, — он другими делами занят. Но прибаливает, не буду скрывать, — Яковлев набрал в ладошку волжской воды, выплеснул ее назад в Волгу.
— Они как бы каждый в своей вотчине командует. Я у Максима служу, — гонец внимательно посмотрел на Ермака, встал на ноги. — Одолели Строгановых проклятые татары, кучумовские воины. Они сильные, бесстрашные, с саблями и луками на огонь прут без печали погибнуть.
— А мы чем помочь можем? Мы далеко, на Волге ходим, — начал торговаться Ермак.
— Максим передал, что у нас есть взаимные выгоды, — убежденно заговорил Яковлев.
Над Волгой пролетела крохотная чайка, она стремительно нырнула в воду, тут же взлетела со средних размеров рыбкой в клюве и полетела вдоль берега. Яковлев проводил ее взглядом. — Птенцов полетела кормить?
— Да нет, — возразил Ермак, — они еще сидят на яйцах. Это самец о своей самке заботится, пока она на яйцах сидит.
— Ты обо всем так хорошо знаешь? — засмеялся Михаил Яковлев. Добавил серьезно: — Не зря к тебе так уважительно все Строгановы относятся. Вот поэтому они и предлагают тебе новую службу. И Строгановым поможешь, и казаков своих спасешь от гнева Ивана
Васильевича, царя нашего, — дипломатично добавил: — Он так и не отменил смертной казни твоему лучшему другу Ивану Кольцо.
— Ты тоже, оказывается, все знаешь, — в свою очередь усмехнулся Ермак. — Иван мне как брат, и берегу его соответственно, — немного задумался и спросил: — Надолго нас Строгановы призывают?
— А это как получится, — по-простому ответил Яковлев. — У Максима Строганова задача не только получить от тебя защиту от татарвы, но потом и Сибирь идти воевать.
— Это как? — не понял Ермак. — А царь про это знает?
— Да, знает, — ответил осведомленный Михаил Яковлев. — Строганов у царя испросил жалованную грамоту на земли по Тоболу, Иртышу и Оби. Дело теперь за тобой, Ермак Тимофеевич. Заберешь все свое войско, защиту устроишь Строгановым, а потом в Сибирь пойдешь.
— А у меня время для раздумий есть? — строго спросил Ермак. И тут же добавил: —- А в Сибирь когда шагать?
— Наверное, есть, — неопределенно ответил Яковлев. Потом решительно добавил: — А что тут думать? Выгодное дело тебе предлагает Максим Строганов. Поможешь ему, а затем сам хозяином в Сибири будешь. Там знаешь, какие несметные богатства имеются. Да и потом ты в историю России войдешь.
Яковлев внимательно посмотрел на Ермака, как бы раздумывая, о чем продолжить речь. Но все же решился.
— Сейчас на землях Строганова Максима зверствуют кучумовские воины. Кучум прислал воевать своего лучшего военачальника Маметкула. Сильный, страшный и умный воин. Он разорил многие земли Строгановых, их промысел порушил.
— Значит, — чуть раздраженно заметил Ермак, — я нужен Максиму, чтобы защитить его от Кучума.
— Не совсем так, — смело возразил Михаил Яковлев. — Ты сразу же можешь в Сибирь против Кучума идти. Все равно Строгановым поможешь. Кучум тут же даст команду возвращаться в Сибирь Маметкулу. Но тогда и тебе трудней будет. Надо Маметкула в Перми пощипать, самому сил набраться и потом в Сибирь шагать.
— Вообще-то верно говоришь, — одобрил слова Яковлева Ермак. — Давай, я к вечеру посоветуюсь с товарищами, тогда и порешим.
— А сам что надумал? — все же спросил Михаил. — Вижу, что одобряешь приглашение.
Ничего не ответил строгановскому послу Ермак Тимофеевич. Он потрогал ладонью волжскую водицу, хотел сказать, что она еще не нагрелась до летней температуры, но передумал, встал на ноги и, опустив голову, пошагал в сторону стоянки казаков. Он знал, что
сделает в ближайшие часы и дни. Надо товарищей уговорить. Знал, что не надо уговаривать только одного человека, его друга Ивана Кольцо. Только надо освободиться от тяжелых дум, свыкнуться с мыслью, что никогда больше не вернется на волжские просторы,
никогда не увидит великой реки Волги, не пристанет со своей ватагой в устье реки со странным названием Иргиз после тяжелых битв на час отдыха. Но будет новая просторная жизнь, на всю ширину и глубь Сибири, которой тоже никто и никогда не видел. Но на то она и есть казацкая и атаманская душа, которая зовет вперед, в неизведанное, загадочное и вечное.
Так что — вперед!
..Ермак тяжело вздохнул, отряхнулся от нахлынувших воспоминаний. Над Иртыпюм просыпалась заря. Солнце поднималось из-за возвышенностей по крутому берегу Иртыша, поросших высокими и могучими кедровыми лесами. Эти леса тянулись падью на несколько тысяч верст, петляя вдоль Иртыша и прерывались в болотах, оставаясь здесь лишь небольшими островками. И годами по весне из желтой трясины болот иногда вырывались на белый свет поросли кедрача и образовывали все новые и новые островки, которые через десятилетия соединялись с основной кедровой падью, образуя единое целое, вечное кедровое царство.
Где-то прокричала птица. Это условный знак подали дозорные. Они привели с собой несколько пленных. Один из этих пленных жил при Кучуме. Ермак решил его отпустить, чтобы тот рассказал великому хану о силе казацкого оружия, пригрозил, что обязательно встретит и лучшего ханского воина Маметкула, объявит ему бой и обязательно одолеет. Он и на самом деле встретит и разобъет Маметкула на берегу реки Тобол. Пищали Ермака победят луки Маметкула, но ханский воин спасется бегством. Маметкул отомстит ему на озере Абалакское, перебив казаков, прибывших сюда порыбачить. Ермак настигнет его на
реке Вагае, в отместку перебьет всех татарских воинов, а самого Маметкула возьмет в плен.
Но это будет потом. А пока Ермак стоял на берегу шумного Иртыша, рядом с темно — желтым потоком воды, и предавался воспоминаниям о волжских просторах, реке Волге, ее вечном спутнике Иргизе, где вода светлее и теплее, ярче солнце, но Ермак все же понял: величия и простора больше в Сибири. Потому он и останется здесь навечно, и будет жить и в песнях, былинах и легендах.