ЛЕГЕНДЫ  САЛИМЖАНА  ГАЙСИН

 

Ах, сколько чудных историй, рассказов и легенд существует на саратовской земле! Сколько исторических личностей побывало у нас. Вот бы собрать их все вместе, написать красивые легенды по каждому историческому месту, выпустить их и отдать в школы и библиотеки. Для детей и учителей. Хорошая книга больше влияет на сознание ребенка, воспитывает в нем любовь к Родине, чем подержанный в руках автомат или граната.

А пока – легенда из Балаково. Она — о любви!   

Любовь БУРЛАКА

Сегодня волна бежала не так, как обычно. Она неслась по Волге от уездного городка Вольска против течения куда-то в сторону острова Пустынный, потом вновь поворачивала под острым углом к крутому берегу, а ударившись о него, бежала к пологому берегу у села Балаково. Затем бежала дальше, к Хвалынску, и исчезала где-то в верховьях. Оттуда только что взошло солнце, лучи которого тоже бежали по зигзагообразной линии, но уже от Хвалынска к Балакову и дальше к Вольску. Одно их объединяло — волн, как и лучей, было неисчислимое множество. И только река Волга знала, сколько волн она отправила в путь и сколько лучей солнца она приняла в это утро.

Откуда-то со стороны низовий Волги раздалась старая казацкая песня. Ее слова нежно плыли по серебристым волнам Волги, а звуки, казалось, как бы бились о волны и улетали ввысь, и поэтому так далеко слышна была казацкая песня.

Я скучаю по милой жене,

Я бреду по песчаной косе.

Солнца луч на блестящей волне

Мне напомнит о женской косе.

Он напомнит о нежности рук,

Поцелуи у Волги-реки.

А мы лямку все тянем, мой друг,

Мы до смерти с тобой бурлаки.

Стройная молодая девушка шестнадцати лет полоскала на деревянных мостках белье.  Она услышала песню, выпрямилась на мостках, погладила руками уставшую спину. У нее была огромная корзина различного белья, и она уже вторично прополоскала его. Поэтому и устала изрядно и уже собиралась идти домой. Но Марья, так звали девушку, знала, что  сегодня в Балаково должны прибыть бурлаки, притащить баржу с купеческими товарами. Баржа остановится возле Балакова, купец два дня будет распределять свой товар, бурлаки  будут на берегу варить уху, жарить на палочках рыбу и пить водку. Потом они пойдут в  деревню, или деревенские парни сами придут на берег, тоже выпившие. Обрадуются встрече после долгой разлуки, присядут, дружно выпьют. Потом обязательно возникнет спор,  который перерастет в драку. Но драться мужики будут недолго, тут же помирятся, сядут на бревнышки, опять станут хлебать уху и есть копченую рыбу, пить из медных кружек водку. Потом уснут прямо на горячем песке, который все же остынет под утро. А там и солнце взойдет где-то за Хвалынском, деревенские уйдут домой заниматься хозяйством, а бурлаки, лениво  похлебав остатки ухи, пойдут помогать купцу продавать товар. Однако у купца работы в это время будет мало, и бурлаки останутся валяться на остывшем за ночь песке, который опять станет горячим к обеду. Редко кто из бурлаков будет опохмеляться, так как надо будет набраться сил и через день-два — как пойдет торговля у купца — придется тянуть жесткую, сдавливающую грудь со всей силы баржи лямку. Тяжелей доли в то время никто не видел.

Марья обрадовалась, увидев идущих по берегу бурлаков и двигающуюся за ними баржу. Еще прошлой осенью она, всего на год моложе сегодняшней, точно так же стирала белье на берегу Волги. Вот так же подошли бурлаки с баржой, груженной различными заморскими товарами. И она встретила очень пронзительный, внимательный взгляд молодого парня. Он, как луч, прошелся по ней, заглянул в сердце и разбудил юную дущу. И ей

неожиданно стало больно и радостно одновременно. Но больше радостно, потому что все это было впервые.

Ему уже было около двадцати пяти. Звали парня Яша. Крупный, с большой и русой головой, широкими плечами, голубыми глазами и чуть кривоватыми, но крепко поставленными ногами. И она, молоденькая, худенькая, немного сутуловатая, с большими почти синими глазами. При первой же встрече они потянулись друг другу. Подолгу гуляли вдоль Волги, но затемно он всегда провожал Марью домой. Встречающие их люди улыбались, одобрительно здоровались и становились добрее. Они стояли долго у калитки, пока луна не цеплялась своим коромыслом за волны Волги или не кричала мать: «Маша, быстро домой!»

Она целовала его в щеку, а он даже не осмеливался ответить на этот невинный девичий поцелуй, потом шел на стоянку бурлаков, крепко прижав руку к месту поцелуя. Так прошло три дня. И баржу утащили в сторону Саратова и Астрахани. А Яша обещал вернуться

только летом на будущий год. И девичье сердце не обмануло — к Балакову подходила все та

же баржа.  Марья узнала эту баржу. Потом она посчитала количество бурлаков. И опять не ошиблась — их было ровно одиннадцать человек, все живы — здоровы с прошлого года. Значит, и Яша должен быть среди них. Впереди три бурлака, самых сильных, стойких, чем-то похожих на лошадей-тяжеловозов или буйволов. Во втором ряду ее Яшка. Ей сразу же бросилось в глаза, что все бурлаки были небрежно одеты, в старых потрепанных платьях. И только Яшка успел найти время и надеть новую красного цвета рубашку, подпоясаться новенькой цветастой бечевой. Он как будто знал, чувствовал, что Мария будет обязательно его встречать. И он смотрел поверх голов своих старших товарищей своим молодым цепким взглядом.

— Тяни лямку, — прикрикнул, не оборачиваясь главный бурлак. — Еще успеешь, насмотришься.

Ничего не ответил Яшка, только опустил ниже голову и натянул сильнее лямку, да так, что хрустнуло где-то в лодыжках и до половины голени нога ушла в песок.

Баржу подтянули к берегу, пришвартовали ее. На берег вышел купец в зеленом кафтане и скомандовал, чтобы все отдыхали. И только тогда Яшка побежал к своей девушке. А Маша все это время, забыв про белье, стояла на берегу и влюбленными глазами смотрела то на Яшу, то на притащенную им баржу. Она уже любила и эту неуклюжую, почерневшую от воды и времени посудину — не будь ее, не появился бы в ее жизни и Яша.

— Здравствуй, милая, — сказал Яша Марии. — Я приехал.

— Ты не приехал, — засмеялась девушка, — ты, как луч солнца, пришел по волнам Волги ко мне. Конечно, здравствуй!

Она положила свои тонкие руки на его крепкие плечи и, никого не стесняясь, крепко поцеловала. Но не так, как это было три дня подряд в прошлом году, а прямо в губы. У  Яшки сначала защемило сердце, но потом он почувствовал в себе такую силу, что, казалось, мог бы в этот момент и один утащить эту баржу даже против течения.

Так они, впрочем, и шли в этот раз. И он крепко прижал к себе девушку, но все же украдкой глянул вокруг, и тоже поцеловал Машу.

— Ой, — вспомнила девушка про белье, — мне надо домой белье отнести.

— Ты вечером придешь? — тихо, почти жалобно, спросил Яша, уже забыв про свою  смелость и силу.

— Я обязательно приду, — пообещала Маша.

Еще далеко было до захода солнца, когда Маша появилась на месте стоянки бурлаков. Они уже успели напиться, подраться с местными мужиками, снова помириться. Только Яша был трезвый. Он уговорил купца сделать ему исключение, выдать пораньше деньги,

на которые купил цветастый платок, разных сладостей. Они взялись за руки, и пошли вдоль берега вверх по течению Волги. Над Волгой порхали последние чайки, но было полно стрижей, которые прилетали за добычей с противоположного крутого берега, где гнездовались.

— Завтра будет хороший день, — сказал Яшка, держась правой рукой за горячее плечо Марии. — Вон как высоко стрижи летают. Они где здесь гнездятся?

— На той стороне Волги, — со знанием стала объяснять Мария. — Там крутой берег, и стоит там село Широкий Буерак. На его окраине у них большое гнездовье, чуть вверх по течению в сторону Хвалынска. А стрижи к нам прилетают, — засмеялась, — у нас комаров больше.

— А вы почему поселились здесь, а не там, где комаров меньше? — наивно спросил Яшка, зная, что о чем-то надо говорить.

— А у нас воду легче брать и домой носить, — снова засмеялась Мария. — Смотри, какой крутой берег на той стороне. Разве там с ведрами и коромыслом поднимешься? А у нас берег ровненький, пологий, ведра с водой сами бегут домой.

Тихо, спокойно было кругом. Только слышно было, как поют на месте стоянки бурлаков уже опьяневшие мужики. Но пели они ровно, слаженно, так же слаженно, как они тащили баржу тысячи верст вверх и вниз по Волге. Песня вновь неслась по сверкающей уже от лунных отблесков воде. А луна медленно катилась по небу, казалось, иногда останавливалась, приглядывалась к тому, что творилось на земле, и опять продолжала свой торжественный овальный путь по небу.

— Вон-вон! — вскрикнула Мария. — Ты видел, звездочка упала! Вон там, над Волгой, напротив Широкого Буерака. Я успела загадать желание. А ты видел?

— Не успел, — огорчился Яшка. — А ты в звезды веришь?

— Конечно! — горячо и искренне призналась Мария. И скромно добавила: — Мне ведь  счастья, любви хочется.

— У тебя я есть, — серьезно ответил Яшка. — А значит, все у нас будет хорошо.

А потом они лежали под раскидистым дубом, разговаривали, считали звезды, которые  опустились очень низко и почти касались крон деревьев. В эту ночь они особенно были яркими, и от них, как брызги воды, во все стороны разлетались лучи.

— Знаешь, — вдруг вспомнил Яшка, — в прошлом году с нами какой-то очень известный художник встречался. Он нас сопровождал несколько дней, писал наши портреты, — засмеялся радостно. — Так похоже все изображал. Там наш главный Канин точь-в-точь нарисован. А еще Илька хорошо вышел.

— Тебя тоже рисовал художник? — спросила Мария.

— Меня тоже, — гордо ответил Яшка. — Только я себя не узнал. Художник говорил, что ему главное — образы поймать.

— А как фамилия художника, ты не помнишь?

— Не, не запомнил, — расстроено заявил Яшка. — Мы его больше барином звали, он деньги нам на водку давал. Ему больше всех наш Илька понравился, у него взгляд тяжелый, и он всегда хорошо на рисунках выходил. А может быть, он ему нравился потому, что

художника по имени, вот это я точно запомнил, Ильей звали. Он нам говорил, что тоже много по Волге походил и хочет написать картину «Бурлаки на Волге».

— Что, тоже баржи таскал? — почти испуганно спросила Мария.

— Да что ты! — засмеялся Яшка. — Он же художник, наверное, рисовал Волгу, людей, работающих на ней. Он очень интересный человек, — Яшка задумался и еще крепче обнял  Марию.

Прошло три дня. Три самых счастливых дня в жизни Марии. И вот бурлаки собрались  в дорогу, вверх по Волге, до Самары, а потом дальше, до Казани. Мария не плакала. Она  просто долго шла рядом с бурлаками, которые тянули проклятую баржу. А когда бурлаки

затянули свою традиционную песню про жену, ее косу и Волгу, Мария резко развернулась и  побежала в Балаково. Потом она так же резко остановилась, посмотрела вслед бурлакам,  запоздало перекрестила их и вдруг поняла, что сейчас потеряла что-то очень большое,  значимое, что никогда больше к ней не вернется. А под вечер пошел сильный дождь, налетел шквальный ветер, который ломал деревья, сносил крыши с домов. Пастухи потеряли отару овец, которая ушла куда-то в степь и никогда больше не вернулась. Мария с самого  вечера до утра просидела на краю кровати, сжав руками колени. Она думала о Яшке, как  они справились со своей баржой, успели ли причалиться к берегу, крепко закрепиться. Всю

ночь у нее болело сердце, и она чувствовала, что это не к добру. И только через неделю она  узнала, что ватага бурлаков попала в беду, страшным ураганом баржу стало уносить в  Волгу. Все бурлаки, кроме Ильки, смогли остаться на берегу. А Ильку, сильного, с тяжелым взглядом матроса, запутало бурлацкой лямкой и потащило в Волгу вслед за баржой. И только Яшка бросился ему помогать, доплыл до Ильки, помог ему выпутаться, но его самого

закрутило каким-то водоворотом, и он исчез в волнах великой реки…

А потом много лет на стоянке бурлаков рассказывали об этой красивой любви бурлака  Яшки и девушки из Балакова Марии, о его неожиданной, но героической гибели. И к костру бурлаков часто приходила красивая, рано поседевшая женщина с румяной девчушкой, так  похожей на бурлака Яшку.

Кто знает, может быть, это все выдумки балаковских рыбаков, которые очень любят  красивые, но с печальным концом истории. Да и стоянку бурлаков до сих пор никто найти не  может.

Правда, а может быть, кто знает, где она, эта стоянка бурлаков на Волге под Балаковом?