ЛЕГЕНДЫ САЛИМЖАНА ГАЙСИНА.
Что – то пошло не так и мы сейчас не сможенм опубликовать обещанную легенду «От Ветки до Балакова» о пришествии их в завожские земли. Потом они придут и в Вольск – тогда Малыковка, и Хвалынск. Выращивать хлеб, сеять табак. В этом они по –доброму соревновались с немцами Положья. У тех и других были отличные семена зерновых, Но это другая история.
Мы отправимся на другую сторону Волги, в Вольск, и в сторону Воскресенского рйаона. Там нас ждёт удивительная и печальная история охоты на ланей. Они, кстати, у нас давно водятся. И историю двух вожаков – хана Кунак и великолепного самца ланей Феодоса. И как бы мы сможем сравнить историю жизни двух вождей, двух вожаков, двух самцов.
Итак, идём через Волгу?
ЛАНИ
Вечернее солнце почти погасло. Вожак Феодос привел стадо к речке. Вечерний водопой был у ланей точно по часам, вернее, точно по заходящему солнцу. Оно уже касалось горизонта и стадо по отвесной, почти вертикальной тропинке, спускалось к Волге. Сам Феодос к водопою не подходил. Он оставался на крутом берегу, высоко подняв голову, следил за всем происходящим вокруг. Он все время ждал врагов, в любое время
дня и ночи. Но последние три года его стадо не потеряло ни одного своего члена. Стадо
упорно разрасталось, и некоторые молодые бычки уже присматривали себе самок, и чувствовалось, что они хотят создать свои семьи. Феодоса это немного волновало, может
быть, и обижало, но он понимал, что природа должна брать свое и агрессивных действий
против молодых быков не предпринимал, ведь некоторые из них были ему сводными братьями. Родные братья уже давно покинули стадо, а сестры или погибли, или ушли в другие края. Впрочем, это нисколько не волновало Феодоса. Он был вожаком своего стада, и с некоторых пор родственные связи его совершенно не интересовали. Он постоянно умножал свое стадо, следуя вековым традициям прекрасной породы ланей, самой красивой животной породы, обитающей в средней полосе Поволжья.
Стадо, в котором насчитывалось почти два десятка взрослых самок и около пяти десятков молоденьких ланей, напилось чистой волжской воды и по крутому берегу вновь поднялось на ровную поверхность приречной поляны. Все стадо замерло. Феодос спустился к Волге, по грудь зашел в речную гладь. Небольшой ветер нагонял на могучую грудь Феодоса волны, а он, опустив голову на поверхность воды, пил глубокими глотками пьянящую свежую воду, шлепал большими губами по воде, фыркал от блаженства. Вожака радовал вновь уходящий день без потерь, в обилии кормов и воды.
Феодос поднялся к стаду. Все животные стояли в той же позе, в какой они остались,
когда Феодос стал спускаться к Волге. Теперь, увидев вожака, лани посмотрели на него, но, не заметив определенной реакции на вопросительные взгляды, разбрелись по обширной поляне, занимающей площадь в пятьдесят гектаров. Животные поняли, что вожак решил здесь, у берега Волги, остаться на ночь. Так он делал иногда, надежное место сохраняло жизнь многих зверей до следующего дня. Сюда на водопой могли придти только кабаны и лоси- звери, не представляющие опасность для ланей.
Стадо недолго гуляло по поляне. Чуть ли не от горизонта стала появляться ярко-желтая
луна, почему-то целыми гроздями высыпали крупные звезды и тогда животные расположились на отдых. Многие животные улеглись на бок, рядом со взрослыми самками притулились телята. Феодос вкруговую обошел все стадо, на северо-востоке поляны нашел свою любимую самку по кличке Танайка. Она уже лежала на земле, привычно жевала жвачку, от удовольствия закрыв свои глаза. Возле нее лежали два теленка. Одному всего шесть месяцев, о другой был постарше ровно на год. Младший теленочек был копией своей матери, особенно одинаковыми были глаза, большие, круглые с какой-то непонятной глубиной и тоской в этой глубине. Маленькая телочка Чанга обещала вырасти такой же красивой, ласковой и щедрой на телят ланью. Феодос всегда берег ее, охранял больше всех. Он и сейчас прилег к ней с наветреной стороны, положил крупную голову на вытянутые передние ноги.
Наступала ночь. Но Феодос дремал вполуха. Он слышал шорох в близлежащем лесу,
шум плескавшейся крупной рыбы в Волге, пофыркивание ланей вокруг вожака. Жизнь продолжалась, а до рассвета оставалось еще много часов.
Стойбище Малык, где постоянно обитало одно из войск татаро-монгол, было сосредоточено от места расположения стада ланей с вожаком Феодосом в верстах семидесяти. В то время здесь царствовал хан Кунак. Временное затишье в ходе постоянных войн позволяли ему немного расслабиться, он выезжал на ночную рыбалку с острогой на Волгу. Средних размеров ладью ему подавали затемно. Впереди ладьи на железной решетке устраивали большой костер, свет от которого широко падал на речную гладь. В лодку также садились кормовой, который хорошо знал берег реки и два надежных охранника. Больше никому хан Кунак не позволял себя сопровождать. Сам он с острогой становился у горящего костра с легкой острогой в руках.
Бил острогой хан метко. Редкая рыба уходила от него, и редкую рыбу он разрубал остротой пополам. Он всегда попадал точно — одним из трех зубьев остроги ровно в хребет рыбины. Но постепенно и рыбалка надоела хану, как давно надоели многочисленные жены и наложницы….
Молодой посол Файза. возвратившийся из Москвы, приблизился к хану, встал на колени,
— Разреши доложить, мой Великий хан, — Положив правую руку на сердце, произнес Файза. Хан в знак одобрения кивнул головой. — Мой поход на Москву был удачным. — Продолжил Файза, чуть приподняв голову и смотря в упор на хана. — Великий князь Дмитрий согласен на все наши условия. Они будут выполнены в срок. — Он, молодой и доблестный воин Файза, недавно возведенный в ранг посла, даже свою мирную миссию называл походом. На этот раз он ездил к Великому князю Дмитрию договариваться о дани на следующий год.

— Нет ли в этом легком согласии Великого князя какого- нибудь подвоха, — Строго
спросил хан Кунак. — Мы живем здесь спокойно, но так долго продолжаться не может.
— Князь еще молод, — забыв про свою молодость, ответил Файза,- И у него очень мало войска, чтобы сопротивляться тебе, Великий хан. Но князь Дмитрий очень умный человек и его надо бояться или дружить с ним,
— А нам что надо делать? — Хан Кунак редко с кем советовался, но ему нравился
молодой, решительный и одновременно преданный Файза и он хотел приблизить его к себе.
— А нам надо его и бояться, и надо дружить с ним. — Тут Файза не удержался и улыбнулся.
— Как это так. — Тоже улыбнулся хан Кунак. — Пусть он нас боится.
— Он нас и так боится. Вот поэтому и собирает вокруг себя силы. — Файза задумался.
Хан Кунак нетерпеливо поднял руку. — А если мы его будем бояться, то всегда будем готовы его разгромить, а дружить будем, чтобы знать его самые сокровенные тайны.
— Что еще скажешь, мой преданный воин. — Хан хотел чем-нибудь подбодрить молодо-
го подчиненного. — Что по дороге интересного видел?
— На дороге все спокойно. — Файза еще раз улыбнулся. — Даже разбойников нет. Но
недалеко отсюда, мой хан, видел дивное стадо ланей. Они очень быстры, красивы.
Узкие глаза хана Кунака тут же оживились. Он давно не охотился. Несколько месяцев
назад Хан со своими приближенными воинами выезжал пострелять из лука перелетную
весеннюю птицу-уток, гусей, лебедей. На ланей он вообще еще ни разу не охотился.
— Ты сам меня поведешь, Файза.—_Хан поднялся на ноги, подошел к Файзе.—Найдешь
стадо ланей —Файза тоже встал на ноги и стоял перед ханом, низко опустив голову.
— Конечно, Великий хан. Я весь к твоим услугам. — Еще ниже опустил голову Файза.
— Выедем завтра поутру. — Хан махнул рукой. Файза исчез с его глаз. Хан немного
повеселел и пошел на женскую половину юрты. Там он не был больше недели.
Опять, как и вчера, роса упала на густую траву. По утрам становилось прохладно. Феодос всю ночь провел в напряжении. Его тело, особенно сильные, здоровые ноги, отдохнули, но все равно неспокойно было где-то внутри, в сердце, что ли. Он поднял голову, которая так всю ночь и пролежала на вытянутых передних ногах, резко вскочил, прогнул хребет так, что где-то затрещали кости, щелкнули суставы.

Блеснул первый луч солнца. Из-за леса поднималось светило, свежее, круглое, красивое. Феодос подал трубный сигнал, призывая стадо к движению. Повсюду с земли поднимались животные, изящно прогибали спины, трясли торсом. Феодос пошел вперед, вдаль от берега Волги. Первой следом за вожаком тронулась любимая самка Танайка со своей дочкой Чангой. Остальные лани пошли следом, Начинался полный забот и тревог новый день.
Феодос уводил стадо все дальше от Волги. Животные шли не спеша, по пути наедаясь
обильной травой и листьями деревьев. Вожак тоже срывал с деревьев крупные листья, но его настороженные глаза видели все вокруг. Ничто не предвещало беды. Крупных хищников в это время года поблизости не было. Волки, которые обычно шалили холодной зимой, куда- то исчезли. Они уходили далеко на север и возвращались сразу же после крепких заморозков.

Только одного реального врага знал старый вожак Феодос. Этим врагом был коварный и хитрый человек. Но людей вожак уже давно не встречал. Но он помнил, как три года
назад стадо случайно вышло на поляну, где на отдых расположились люди. Когда лани повернули назад в чащобу, было поздно, люди успели схватить свои луки и пустить десяток
стрел в ланей, Многие из них достигли своей цели. Беда еще заключалась в том, что повернувшие назад животные, напирали на идущих следом за ними, которые не ведали о возникшей внезапно опасности. Хотя это побоище длилось всего несколько мгновений, стадо недосчиталось шесть ланей. После этого Феодос не спал неделю и стал вдвойне осторожнее.
По его виду казалось, что вожак как-то упрекает себя в том, что забыл извечные меры
предосторожности, забыл об элементарной осторожности, за что поплатился потом. Шесть сородичей осталось лежать на кровавой поляне.
Хан Кунак предвкушал удачную охоту. Он ехал впереди небольшого, сабель в сорок, отряда. Рядом на игривом жеребце скакал Файза. Он уже достал из-за плеч длинный лук, вытащил из колчана стрелу. Хан поверил на слово Файзе и даже не отправил впереди отряда разведчиков.
Они ехали параллельно реке Волге. Когда пересекли небольшую, но чистую и быс-рую речонку Литвинка, стали уходить влево и углубляться в леса. Тут хан Кунак снарядил отряд разведчиков во главе с Файзой. Шесть воинов вырвались вперед, оставляя за собой крутое облако пыли.
Феодос и Файза одновременно почувствовали друг друга. Одновременно они подали сиг-
нал остановиться. Файза — отряду всадников, Феодос — стаду ланей. Файза повернул отряд назад, навстречу хану Кунаку, решив сначала доложить хозяину о находке. Он догадался, был уверен, знал, что Феодос тоже почувствовал его и решил устроить стаду ланей засаду.
Районный егерь Александр Федоров, огромного роста мужчина, с русой, начинающей
седеть бородой и добрыми, голубыми, но печальными глазами прервал свой рассказ. Его
гость, уроженец города Саратова, руководитель крупного предприятия Михаил Таманцев
неторопливо положил свою худощавую руку на плечо богатыря.
— Что было дальше, Александр Калинкович, — чуть взволнованно произнес горожанин,
— Рассказывай скорее.
— Дай передохнуть, Михаил Ефимович, Как от боли скривил рот егерь, но потом улыбнулся, — Я тоже волнуюсь. Потом было самое интересное и печальное, даже трагическое. Об этом рассказывать нельзя без волнения.
Они сидели у костра, на краю соснового бора, расположенного недалеко от села Коммуна. Уже давно наступила ночь. Редкая в этих местах птица- сова вылетела на ночную
охоту. Она шумно хлопала огромными крыльями, иногда пролетала над костром, и тогда
поднимался пепел, который в безветренную погоду, но от ветра, создаваемого мощными
крыльями совы, попадал в глаза, Мужики ругались, прикрикивали на ночную охотницу, но та, спустя некоторое время, вновь барражировала над костром.
— Прямо тут, где мы находимся, — продолжил свой печальный рассказ Александр Федоров, — поставил засаду Файза, приготовил утеху для своего хозяина. Место здесь тихое, укромное. И лани не могли в такую погоду угадать присутствие врага. Феодос после того, как впервые почувствовал опасность, так как прошло часа два, успокоился и вел свое стадо к обильному растительностью пастбищу. Феодос надеялся, что очередной день, как и вчерашний, закончится благополучно.
Хан Кунак стоял за огромным дубом. Ветви полувекового дерева опускались низко к земле и полностью скрывали охотника. За соседними деревьями попрятались остальные охотники.
Хан не стал раскладывать перед собой стрелы, он стрелял профессионально, практически без промаха и моментально доставал стрелы из колчана. Хан удивился тому, что не испытывает обычного в таких ситуациях охотничьего волнения. Поняв это, он хотел отменить охоту, но потом передумал и отогнал суеверную мысль. Сотни таких засад он устраивал на пути от Монголии до Волги и не только на зверей, но и людей. А он до сих пор жив и здоров, его воины приносят в стойбище победу и дорогую добычу, жены и наложницы рожают детей. Сам он, переживший пятьдесят семь зим и лет, чувствует себя крепким и здоровым и не слышит еще зова предков.
Хан думал об этом, когда услышал крик ночной совы. Это Файза подал сигнал о приближении стада ланей. Хан Кунак весь напрягся, глаза его, узкие, желтые загорелись волчьим огнем, и он понял, что к нему в последний момент перед охотой пришел настоящий охотничий азарт. Тогда он соединил оперенье стрелы с тетивой лука, широко расставил ноги и поднял лук на уровень груди.
Первыми высыпали на поляну молоденькие лани, за ними появились годовалые бычки
и телочки. Только Танайка с Чангой появились вместе. Феодос появился последним и
сразу же почувствовал опасность. Но было уже поздно. Первая же стрела хана Кунака
смертельно поразила Танайку. Чанга, увидев упавшую мать и еще не знавшая в жизни смерти, подошла к упавшей матери, вытянула красивую длинную шею и нюхала хлеставшую из-под левой лопатки густую красную кровь. Вокруг кричали молоденькие лани, хрипели быки и взрослые самки. Чанге стало страшно, она бросилась на поиски Феодоса, который и сам искал любимую дочь. Увидев ее и издав тревожную команду, он бросился прочь от поляны в лес. Чанга помчалась за ним следом. Она еле успевала за вожаком, который стремительно мчался сквозь лес, но краем глаза все-таки следил, чтобы Чаша бежала за ним следом.
Так же он заметил, что еще с десяток ланей смогло прорваться сквозь засаду. Феодос
уводил остатки своего стада на юг. В нем теперь было всего четырнадцать ланей.
Хан Кунак остался доволен охотой. Воины его собрали пострелянную дичь в одно место.